На безвременную кончину Донецкой республики

[hozar]

Прощай, Донецкая республика,
Разбились в прах мои мечты.
Всего лишь дыркою от бублика
В итоге оказалась ты.

Пузырь, накачанный иллюзией,
Фантазии безумной плод,
В сравнению с тобою Грузия –
Литой державности оплот.

Хоть по себе ты не оставила
Ни гимна даже, ни герба,
Но всех изрядно позабавила
Твоя недолгая судьба.

А я уж было министерское
Себе там кресло приглядел.
Увы, нутро мое имперское,
Вновь оказалось не у дел.

Что делать, коль наивность детская
Опять поэта подвела,
Прощай, республика Донецкая,
Мечта двуглавого осла.

Игорь Иртеньев

Comments

Москва-Петушки

[domitori.livejournal.com]

..
— Что здесь делаешь, Тихонов?
— Я отрабатываю тезисы. Все давно готово к выступлению, кроме тезисов. А вот теперь и тезисы готовы…
— Значит, ты считаешь, что ситуация назрела?
— А кто ее знает! Я, как немножко выпью, мне кажется, что назрела; а как начинает хмель проходить — нет, думаю, еще не назрела, рано еще браться за оружие…
— А ты выпей можжевеловой, Вадя…
Тихонов выпил можжевеловой, крякнул и загрустил.
— Ну как? Назрела ситуация?
— Погоди, сейчас назреет…
— Когда же выступать? Завтра?
— А кто его знает! Я, как выпью немножко, мне кажется, что хоть сегодня выступай, что и вчера было не рано выступать. А как начинает проходить — нет, думаю, и вчера было рано, и послезавтра не поздно.
— А ты выпей еще, Вадимчик, выпей еще можжевеловой…
Вадимчик выпил и опять загрустил.
— Ну как? Ты считаешь: пора?..
— Пора…
— Не забывай пароль. И всем скажи, чтоб не забывали: завтра утром, между деревней Тартино и деревней Елисейково, у скотного двора, в девять ноль-ноль по Гринвичу…
— Да. В девять ноль-ноль по Гринвичу.
— До свидания, товарищ. Постарайся уснуть в эту ночь…
— Постараюсь, усну, до свидания, товарищ.
Тут я сразу должен оговориться, перед лицом совести всего человечества я должен сказать: я с самого начала был противником этой авантюры, бесплодной, как смоковница. (Прекрасно сказано: «бесплодной, как смоковница»). Я с самого начала говорил, что революция достигает чего-нибудь нужного, если совершается в сердцах, а не на стогнах. Но уж раз начали без меня — я не мог быть в стороне от тех, кто начал. Я мог бы, во всяком случае, предотвратить излишнее ожесточение сердец и ослабить кровопролитие…

В девятом часу по Гринвичу, в траве у скотного двора, мы сидели и ждали. Каждому, кто подходил, мы говорили: «Садись, товарищ, с нами — в ногах правды нет», и каждый оставался стоять, бряцал оружием и повторял условную фразу из Антонио Сальери: «Но правды нет и выше». Шаловлив был этот пароль и двусмыслен, но нам было не до этого: приближалось девять ноль-ноль по Гринвичу…

С чего все началось? Все началось с того, что Тихонов прибил к воротам Елисейковского сельсовета свои четырнадцать тезисов. Вернее, не прибил их к воротам, а написал на заборе мелом, и это скорее были слова, а не тезисы, четкие и лапидарные слова, а не тезисы, и было их всего два, а не четырнадцать, — но, как бы то ни было, с этого все началось.

Двумя колоннами, со штандартами в руках, мы вышли — одна колонна на Елисейково, другая — на Тартино. И шли беспрепятственно, вплоть до заката: убитых не было ни с одной стороны, раненых тоже не было, пленный был только один — бывший председатель ларионовского сельсовета, на склоне лет разжалованный за пьянку и врожденное слабоумие. Елисейково было повержено, Черкасово валялось у нас в ногах, Неугодово и Пекша молили о пощаде. Все жизненные центры петушинского уезда — от магазина в Поломах до андреевского склада сельпо — все занято было силами восставших…

А после захода солнца — деревня Черкасово была провозглашена столицей, туда был доставлен пленный, и там же сымпровизировали съезд победителей. Все выступавшие были в лоскут пьяны, все мололи одно и то же: Максимилиан Робеспьер, Оливер Кромвель, Соня Перовская, Вера Засулич, карательные отряды из Петушков, война с Норвегией, и опять Соня Перовская и Вера Засулич…

http://mizugadro.mydns.jp/t/index.php/Petushki