Где, куда, как?
1 Apr 2015 23:29![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
hozarДля начала три тезиса, без согласия с которыми всё дальнейшее можно не читать.
1. Ни сейчас, ни в сколько-либо просматриваемой перспективе оппозиция в России не сможет свалить нынешнюю власть никаким способом. Для этого у нас нет ни человеческих, ни финансовых, ни медийных, ни тем более силовых ресурсов.
2. Это не страшно, потому что такие ресурсы есть у нынешней власти, и она ими чрезвычайно успешно оперирует, двигаясь именно в этом самом направлении – потери собственной власти.
3. Это нездорово, посколько вместе с собой нынешняя власть разрушает страну вплоть до полного ее обрушения и дезинтеграции. Но это нам приходится принять как данность, потому что с этим мы (по указанным в п.1 причинам) ничего поделать не можем.
Чтобы устранить недопонимания, чуть поподробнее.
Очевидно, что на согласованные марши и митинги власть практически не реагирует (по меньшей мере, пока они не превышают некую запредельную численность, достичь которой не просто не удается, но очевидно, что в просматриваемой перспективе и не удастся). Несанкционированные акции, на которые власть реагирует гораздо более нервно, очевидно порядково более малочисленны, что позволяет власти успешно их разгонять. Даже самые честные выборы, проведенные сегодня или опять же в просматриваемой перспективе (именно честные выборы, т.е. вся процедура от начала до конца, а не только честный подсчет голосов), со всей очевидностью оппозиция выиграть не в состоянии: не хватит ни финансовых, ни человеческих ресурсов – вменяемых, квалифицированных и медийно известных кандидатов, членов избиркомов, организаторов и участников агиткомпаний и т.п. Не говоря уже о том, что пока никаких таких честных выборов, мягко говоря, не предвидится.
Все ресурсы сейчас у власти. И она ими эфективно пользуется для самоустранения. И без того упрямо тормозившая экономика (а у России все же достаточно большая экономика – а потому инерционная, и если уж торможение началось, то это не на короткий срок) после Крыма и санкций перешла в свободное падение. Притом самое главное даже не корпоративные и региональные долги или низкая цена на нефть, а отток капитала и отсутствие инвестиций и, ввиду мусорных рейтингов, отсутствие перспектив инвестиций. Не стоит вспоминать, что Советский Союз и его экономика разваливались долго: его экономика была всего примерно на 15% связана с миром. Сейчас картина прямо обратная: дай Бог, если она автономна на 15%. В этой ситуации разрыв с миром летален. Дурная спираль «сокращение производства – сокращение спроса – сокращение производства...» не бесконечна: в какой-то момент из нее начинают выпадать невосполнимые звенья – и наступает общий коллапс. Резервы еще есть, но стремительно сокращаются. А главное – нет четкого понимания, куда их бросать, и четкой воли, чтобы исполнить задуманное – их просто банально размазывают тонким слоем и растаскивают, кто смел, тот и съел. Демонстративное убийство Бориса Немцова и противоречивые сигналы по его расследованию только усугубили вопросы относительно монолитности власти. Паника, охватившая все медийное пространство в связи с «исчезновением» Путина несколько дней назад, – более чем красноречивое свидетельство пониженной сопротивляемости режима любым не то чтобы переменам, но даже слухам о возможных переменах! Форменная вакханалия домыслов о судьбах и шансах властных фигур первого ряда за несколько дней сделали для подрыва власти едва ли не больше, чем все протестные акции последних лет вместе взятые. А именно, продемонстрировали всю уязвимость, неустойчивость и непрочность власти и ее небесконечность даже на короткую перспективу.
В ситуации внешней изоляции и экономического кризиса разом рухнули оба неформальных договора власти — с населением (покорность в обмен на благосостояние) и внутри элиты (лояльность в обмен на богатство). Стремительно размываются «скрепы» с региональными элитами и руководством: монолитный центр как единственный источник легитимации региональных властей перестает быть монолитным, финансовая зависимость от трансфертов и обеспечения кредитов на грани разрыва в связи с усыханием аккумулируемых центром потоков, а ограничения самостоятельности местной элиты из центра обретает черты необеспеченных обременений. И при первых же признаках неустойчивости центра те из местных князей, что сумели построить регионы под себя, немедленно постараются дистанцироваться от Кремля, начав собственную игру за выживание. Тем самым разрывая страну на локальные Кущевки разной степени жесткости. Элиты регионов-раскольников будут играть на любых доступных им струнах: национальных, социальных, экономических – любых! Лозунг «Хватит кормить Москву!» будет звучать повсеместно — для легитимации собственной автономности вплоть до изоляции от центра, de facto ведущей к отделению. При этом распад единого рынка (все, кто постарше, помнят, как в 90-е вводились местные запреты на вывоз продукции из регионов) лишь резко усилит кризис. И с этим мы, как я уже говорил, будем вынуждены считаться как с данностью, поскольку никак помешать этому распаду или повлиять на него не в силах.
Разумеется, не следует думать, что разрушение нынешней власти будет одномоментным. Скорее всего (с очень большой вероятностью), это будет череда дворцовых и не очень переворотов, попыток установить диктатуру и т.д. Но как только первый такой опыт случится, система перейдет в стадию неостановимого распада: она не содержит в себе страховочных механизмов и способна существовать исключительно в стабильном состоянии. Нетрудно понять, что экономика отреагирует на подобные экзерсисы паническим обвалом, усугубляемым политическими разрывами и обособлениями регионов – по стремительно нисходящей спирали. Так что каждой следующей хунте будет доставаться все более разоренное наследство. При этом, в силу нынешней конструкции правящей «элиты», весь руководящий состав каждой новой группировки будет целиком рекрутирован из нынешней нерукопожатной в мире верхушки (см. выше о слабости оппозиции – ее и близко к рычагам не подпустят!), почему никакие прорывы из блокады международной изоляции для них останутся недостижимыми.
Не стоит расчитывать, что все обойдется мирно, как в 1991г. – и тогда это было редкостным стечением обстоятельств, редкой удачей. Но все же тогда был второй не менее легитимный центр власти – Верховный Совет РСФСР. А сейчас все выметено – никаких альтернативных могущих претендовать на отличную от центра легитимность властных структур не существует. И возникнуть им неоткуда.
При этом в стране есть влиятельные корпорации, зависимость которых именно от существующей власти велика, но не абсолютна ввиду их очевидной нужности любой власти, какая бы она ни была: армия и полиция (при этом полиция, надо заметить, фактически завязана на местные власти едва ли не больше, чем на свое руководство в Москве, несмотря на формально вертикальную структуру). Можно надеяться (увы – не более того), что армия постарается остаться в стороне. А полиция (будем надеяться) постарается исполнять свои прямые обязанности, скорее всего, с некоторого момента самоустранившись с «политического поля» — во всяком случае, и в 1991 г., и в 1993 г. так оно и было. Но никаких гарантий никто дать не может. Тем более что нынешняя власть уже вытащила на поверхность всякую шваль, типа «Антимайдана», и взрастила «вежливых» и не очень бойцов в Крыму и в Донбассе – их возвращение может оказаться похлеще «холодного лета пятьдесят третьего».
Если этот прогноз сбудется, то после нескольких переворотов и контр-переворотов наверху – повторяю как мантру: мы на них никак не в силах повлиять! – мы все окажемся в следующем положении: целостной страны нет, экономика в коллапсе, власть лежит на асфальте — бери – не хочу! И еще не факт, что найдется много желающих ее взять, кроме откровенных бандитов.
В этот критический момент ее может подхватить кто угодно. Да, в том числе – и бандиты. Но вот удержать – ввиду катастрофы в экономике – ее «кто угодно» не сможет хоть сколько-либо продолжительное время. И взять ее, и удержать сможет только та команда, которая не займется погоней за иллюзорным желанием восстановить единство «великой и неделимой», не начнет общественную дискуссию на тему «как нам обустроить то, что осталось от России», не будет спорить о «демократических процедурах», не будет заниматься переговорами о создании широкой коалиции всех прогрессивных сил (или всего прогрессивного человечества) и не будет метаться, затыкая дыры то тут, то там, а будет готова к четким, жестким (хаос же повсюду!), целенаправленным, возможно, болезненным, но внятным и объяснимым (и, кстати, непрерывно объясняемым людям!) действиям в рамках того осколка льдины, который будет достижим. Не посягая, повторю, на воссоздание единства всего уже расколовшегося ледяного поля России. Причем будет готова к действиям вынужденно экстремально нацеленным – либо на мобилизационный военный коммунизм, либо на предельную либерализацию. И никакие умеренные консенсусные полумеры тут не прокатят: к ним можно будет вернуться, даже нужно будет вернуться, но лишь тогда, когда из самого провала выберемся – не раньше. Можете, если так больше греет душу, политкорректно называть это время «переходным периодом», только не стоит рассчитывать, что он уложится в полгода – год. Он будет значительно длиннее. Вне зависимости от того, по какому пути мы пойдем.
А теперь о том, куда и как.
1. Ни сейчас, ни в сколько-либо просматриваемой перспективе оппозиция в России не сможет свалить нынешнюю власть никаким способом. Для этого у нас нет ни человеческих, ни финансовых, ни медийных, ни тем более силовых ресурсов.
2. Это не страшно, потому что такие ресурсы есть у нынешней власти, и она ими чрезвычайно успешно оперирует, двигаясь именно в этом самом направлении – потери собственной власти.
3. Это нездорово, посколько вместе с собой нынешняя власть разрушает страну вплоть до полного ее обрушения и дезинтеграции. Но это нам приходится принять как данность, потому что с этим мы (по указанным в п.1 причинам) ничего поделать не можем.
Чтобы устранить недопонимания, чуть поподробнее.
Очевидно, что на согласованные марши и митинги власть практически не реагирует (по меньшей мере, пока они не превышают некую запредельную численность, достичь которой не просто не удается, но очевидно, что в просматриваемой перспективе и не удастся). Несанкционированные акции, на которые власть реагирует гораздо более нервно, очевидно порядково более малочисленны, что позволяет власти успешно их разгонять. Даже самые честные выборы, проведенные сегодня или опять же в просматриваемой перспективе (именно честные выборы, т.е. вся процедура от начала до конца, а не только честный подсчет голосов), со всей очевидностью оппозиция выиграть не в состоянии: не хватит ни финансовых, ни человеческих ресурсов – вменяемых, квалифицированных и медийно известных кандидатов, членов избиркомов, организаторов и участников агиткомпаний и т.п. Не говоря уже о том, что пока никаких таких честных выборов, мягко говоря, не предвидится.
Все ресурсы сейчас у власти. И она ими эфективно пользуется для самоустранения. И без того упрямо тормозившая экономика (а у России все же достаточно большая экономика – а потому инерционная, и если уж торможение началось, то это не на короткий срок) после Крыма и санкций перешла в свободное падение. Притом самое главное даже не корпоративные и региональные долги или низкая цена на нефть, а отток капитала и отсутствие инвестиций и, ввиду мусорных рейтингов, отсутствие перспектив инвестиций. Не стоит вспоминать, что Советский Союз и его экономика разваливались долго: его экономика была всего примерно на 15% связана с миром. Сейчас картина прямо обратная: дай Бог, если она автономна на 15%. В этой ситуации разрыв с миром летален. Дурная спираль «сокращение производства – сокращение спроса – сокращение производства...» не бесконечна: в какой-то момент из нее начинают выпадать невосполнимые звенья – и наступает общий коллапс. Резервы еще есть, но стремительно сокращаются. А главное – нет четкого понимания, куда их бросать, и четкой воли, чтобы исполнить задуманное – их просто банально размазывают тонким слоем и растаскивают, кто смел, тот и съел. Демонстративное убийство Бориса Немцова и противоречивые сигналы по его расследованию только усугубили вопросы относительно монолитности власти. Паника, охватившая все медийное пространство в связи с «исчезновением» Путина несколько дней назад, – более чем красноречивое свидетельство пониженной сопротивляемости режима любым не то чтобы переменам, но даже слухам о возможных переменах! Форменная вакханалия домыслов о судьбах и шансах властных фигур первого ряда за несколько дней сделали для подрыва власти едва ли не больше, чем все протестные акции последних лет вместе взятые. А именно, продемонстрировали всю уязвимость, неустойчивость и непрочность власти и ее небесконечность даже на короткую перспективу.
В ситуации внешней изоляции и экономического кризиса разом рухнули оба неформальных договора власти — с населением (покорность в обмен на благосостояние) и внутри элиты (лояльность в обмен на богатство). Стремительно размываются «скрепы» с региональными элитами и руководством: монолитный центр как единственный источник легитимации региональных властей перестает быть монолитным, финансовая зависимость от трансфертов и обеспечения кредитов на грани разрыва в связи с усыханием аккумулируемых центром потоков, а ограничения самостоятельности местной элиты из центра обретает черты необеспеченных обременений. И при первых же признаках неустойчивости центра те из местных князей, что сумели построить регионы под себя, немедленно постараются дистанцироваться от Кремля, начав собственную игру за выживание. Тем самым разрывая страну на локальные Кущевки разной степени жесткости. Элиты регионов-раскольников будут играть на любых доступных им струнах: национальных, социальных, экономических – любых! Лозунг «Хватит кормить Москву!» будет звучать повсеместно — для легитимации собственной автономности вплоть до изоляции от центра, de facto ведущей к отделению. При этом распад единого рынка (все, кто постарше, помнят, как в 90-е вводились местные запреты на вывоз продукции из регионов) лишь резко усилит кризис. И с этим мы, как я уже говорил, будем вынуждены считаться как с данностью, поскольку никак помешать этому распаду или повлиять на него не в силах.
Разумеется, не следует думать, что разрушение нынешней власти будет одномоментным. Скорее всего (с очень большой вероятностью), это будет череда дворцовых и не очень переворотов, попыток установить диктатуру и т.д. Но как только первый такой опыт случится, система перейдет в стадию неостановимого распада: она не содержит в себе страховочных механизмов и способна существовать исключительно в стабильном состоянии. Нетрудно понять, что экономика отреагирует на подобные экзерсисы паническим обвалом, усугубляемым политическими разрывами и обособлениями регионов – по стремительно нисходящей спирали. Так что каждой следующей хунте будет доставаться все более разоренное наследство. При этом, в силу нынешней конструкции правящей «элиты», весь руководящий состав каждой новой группировки будет целиком рекрутирован из нынешней нерукопожатной в мире верхушки (см. выше о слабости оппозиции – ее и близко к рычагам не подпустят!), почему никакие прорывы из блокады международной изоляции для них останутся недостижимыми.
Не стоит расчитывать, что все обойдется мирно, как в 1991г. – и тогда это было редкостным стечением обстоятельств, редкой удачей. Но все же тогда был второй не менее легитимный центр власти – Верховный Совет РСФСР. А сейчас все выметено – никаких альтернативных могущих претендовать на отличную от центра легитимность властных структур не существует. И возникнуть им неоткуда.
При этом в стране есть влиятельные корпорации, зависимость которых именно от существующей власти велика, но не абсолютна ввиду их очевидной нужности любой власти, какая бы она ни была: армия и полиция (при этом полиция, надо заметить, фактически завязана на местные власти едва ли не больше, чем на свое руководство в Москве, несмотря на формально вертикальную структуру). Можно надеяться (увы – не более того), что армия постарается остаться в стороне. А полиция (будем надеяться) постарается исполнять свои прямые обязанности, скорее всего, с некоторого момента самоустранившись с «политического поля» — во всяком случае, и в 1991 г., и в 1993 г. так оно и было. Но никаких гарантий никто дать не может. Тем более что нынешняя власть уже вытащила на поверхность всякую шваль, типа «Антимайдана», и взрастила «вежливых» и не очень бойцов в Крыму и в Донбассе – их возвращение может оказаться похлеще «холодного лета пятьдесят третьего».
Если этот прогноз сбудется, то после нескольких переворотов и контр-переворотов наверху – повторяю как мантру: мы на них никак не в силах повлиять! – мы все окажемся в следующем положении: целостной страны нет, экономика в коллапсе, власть лежит на асфальте — бери – не хочу! И еще не факт, что найдется много желающих ее взять, кроме откровенных бандитов.
В этот критический момент ее может подхватить кто угодно. Да, в том числе – и бандиты. Но вот удержать – ввиду катастрофы в экономике – ее «кто угодно» не сможет хоть сколько-либо продолжительное время. И взять ее, и удержать сможет только та команда, которая не займется погоней за иллюзорным желанием восстановить единство «великой и неделимой», не начнет общественную дискуссию на тему «как нам обустроить то, что осталось от России», не будет спорить о «демократических процедурах», не будет заниматься переговорами о создании широкой коалиции всех прогрессивных сил (или всего прогрессивного человечества) и не будет метаться, затыкая дыры то тут, то там, а будет готова к четким, жестким (хаос же повсюду!), целенаправленным, возможно, болезненным, но внятным и объяснимым (и, кстати, непрерывно объясняемым людям!) действиям в рамках того осколка льдины, который будет достижим. Не посягая, повторю, на воссоздание единства всего уже расколовшегося ледяного поля России. Причем будет готова к действиям вынужденно экстремально нацеленным – либо на мобилизационный военный коммунизм, либо на предельную либерализацию. И никакие умеренные консенсусные полумеры тут не прокатят: к ним можно будет вернуться, даже нужно будет вернуться, но лишь тогда, когда из самого провала выберемся – не раньше. Можете, если так больше греет душу, политкорректно называть это время «переходным периодом», только не стоит рассчитывать, что он уложится в полгода – год. Он будет значительно длиннее. Вне зависимости от того, по какому пути мы пойдем.
А теперь о том, куда и как.
