![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Можем повторить
75 лет назад завершилась Ржевская наступательная операция. Боевые потери составили 605'984 чел., а общие потери, (включая санитарные) — 1'374'217 человек. Вдвое больше, чем под Сталинградом.
«Прорва», как прозвали эту битву простые солдаты, хорошо показывает технологию войны по-русски.
Генералы Конев, Захаров и Лелюшенко тупо гнали своих солдат в массовые лобовые атаки под хорошо организованный пулемётный, миномётный и артиллерийский огонь, не смущаясь ожидаемой противником прямолинейности своих действий.
Одетых в солдатскую форму крепостных гнали как скот на убой, а немцы педантично крутили свою «Ржевскую мясорубку» по хорошо пристреленным координатам трупного поля.
«Прорва», как прозвали эту битву простые солдаты, хорошо показывает технологию войны по-русски.
Генералы Конев, Захаров и Лелюшенко тупо гнали своих солдат в массовые лобовые атаки под хорошо организованный пулемётный, миномётный и артиллерийский огонь, не смущаясь ожидаемой противником прямолинейности своих действий.
Одетых в солдатскую форму крепостных гнали как скот на убой, а немцы педантично крутили свою «Ржевскую мясорубку» по хорошо пристреленным координатам трупного поля.
Генерал Жуков с его известным «Солдат не жалеть!» берёг танки больше, чем людей, которых он расстреливал пачками за малейшее сомнение в его самоубийственных приказах: «Бабы ещё нарожают!». У солдат не было другого исхода, кроме смерти: впереди - железная машина вермахта, а сзади - кинжальный огонь пулемётов заградотрядов.
Месяцами над полем смерти стоял выворачивающий наизнанку тошнотворный трупный смрад. А по горам разлагающихся трупов под расстрел накатывались всё новые и новые волны живой массы, ложась на них всё новыми и новыми слоями. Командиры стремились побыстрее «выработать ресурс», чтобы выйти из этого безумия на переформирование - набор свежих смертников для этого бесконечного мясного конвейера.
Люди в этой империи всегда были и будут лишь пищей для этой бездушной и мерзкой машины. И, похоже, им самим нравится свое предназначение. Они даже гордятся этим. И жаждут повторить.
Люди в этой империи всегда были и будут лишь пищей для этой бездушной и мерзкой машины. И, похоже, им самим нравится свое предназначение. Они даже гордятся этим. И жаждут повторить.